Что такое “вседозволенность”? Это создание ребенку такой среды, в которой каждое его “хочу” всячески удовлетворяется и поддерживается. Вседозволенность часто происходит  из лучших побуждений родителя.  Особенно если в его детстве было много лишений и запретов. Такой родитель стремиться “дать ребенку все”. Опасность вседозволенности даже не в том, что ребенок теряет ориентиры всех сил мира, кроме своего “хочу”, а в том, что ребенок научается жить, исходя из “хочу”. А “хочу” не равняется “нужно”.

Мы с самого малого возраста награждены практически взрослой силой желаний: мы хотим, требуем и добиваемся. Это великая сила, бесконечно толкающая ребенка на приобретение новых знаний и умений, освоение мира и пространства, отстаивание себя.

Но у маленького ребенка, нет опыта, позволяющего ему отличить плохое от хорошего, вредное от полезного, опасное от безопасного, здоровое от ядовитого.

Еще дети не умеют само восполняться энергией, так сказать им нужны «батарейки» в виде маминой заботы и качественного внимания.

Поэтому дети не могут вырасти без взрослых. Взрослый исполняет все эти роли – направляя, приостанавливая, улучшая видимость, подпитывая, поддерживая и вовремя чиня поломки. Собственно взросление – это постепенная передача этих ответственных ролей ребенку по мере того, как он отращивает себе умение управлять своими чувствами, формирует ценности, набирается опыта, создает свои алгоритмы и учась себя слышать и вовремя распознавать, когда нужен отдых, а когда – ремонт.

Принятие ребенка – это понимание его незрелости. Это бережная готовность вовремя поставить границу, вовремя притормозить, вовремя напитать, это забота, внимание, поддержка. Это понимание сути растущего незрелого существа, понимание, с высоты собственного опыта, его нужд, а не только желаний.

Ребенок хочет скакать в кровати, но нуждается в сне. Ребенок хочет ссорится, но нуждается в понимании. Ребенок хочет немедленно отобрать понравившуюся игрушку, но нуждается в столкновении с границами других.

Давая ребенку по потребности, родитель поневоле учит ребенка замечать свои потребности, и отличать их от желаний. Если 4 летний упрямец вопит “я хочу, чтобы банан был опять целым” принятие – это слова “ты не хотел, чтобы я ломала банан”, а не попытка банан склеить. Потому что требуя невозможного, ребенок нуждается быть понятым и услышанным, но хочет целый банан.

Очень важно в каком состоянии родитель доносит до ребенка: “я вижу, слышу и понимаю тебя”. Это прежде всего сосредоточенное внимание и понимание, что сейчас проживает это растущее незрелое существо.

«Я понимаю, как тебе хочется, понимаю, как грустно, понимаю, каково было тебе в этот момент, понимаю, что сейчас ты на меня ужасно злишься. Мир – вот такой, но я с тобой, я понимаю тебя. Я не могу изменить мир, не могу позволить тебе бить сестру или портить вещи, я не разрешу тебе скакать полночи на голове или залезать на кресло с ногами. Ты наверное на меня обидишься,  но будет так. Но я понимаю, каково тебе».

Возможно, принятие порождает такие страхи, потому что оно требует понять ребенка. Не выполнить некую воспитательную манипуляцию, а каждый раз понять. А как только этот канал эмпатии открывается, его сложно закрыть. Сложно спрятаться обратно в скорлупу из методов воспитания и шаблонов. Внезапно перед тобой  не непослушный скандалист, который ремня просит – а живая, ранимая, доверчивая душа, смотрящая на тебя во все свои детские глаза. Почти такая же, как у тебя самого где-то глубоко внутри.